Эли - неудачный руководитель.

 

    Как и во всяком хорошем учебнике, в учебнике по еврейскому руководству приводятся не только положительные примеры, но и типичные ошибки.

    На протяжении еврейской истории были периоды, когда первосвященник по совместительству являлся политическим руководителем народа. Так, например, было во времена Второго Храма до эпохи Маккавеев. Первосвященник Эли сидел на кресле, "кисэ", а слово "кисэ" во всем Танахе используется именно в значении царского трона. Таким образом, текст Танаха сообщает нам, что Эли был политическим руководителем. Нет ни малейшего сомнения, что он лично был праведником: он сорок лет занимал должность первосвященника и Судьи (главы Санhедрина), воспитал замечательного ученика - Шмуэля. И тем не менее во всем его правлении Танах не находит ничего, достойного упоминания, кроме истории о том, как он эту власть потерял и как навел трагедию на весь свой род.

    Начинается упоминание об Эли с истории о том, как он, смотря на молящуюся женщину, решил, что она пьяная. Очевидно, что человек, который не умеет разбираться в людях и не способен понимать их состояние, не способен также ими руководить. Но за одно только это руководителя с работы не выгоняют. Было еще кое-что похуже.

    "И поднимался этот человек из города своего регулярно поклониться и вознести жертву Господу Воинств в Шило, а там двое сыновей Эли, Хофни и Пинхас, коэны Господу." (Шмуэль I, 1:3) Зачем здесь упоминаются сыновья Эли? Ведь ни до, ни после этого о них речь не идет. Видимо, их упоминание необходимо для самого повествования о родителях Шмуэля - например, для его временной соотнесенности ("Это происходило тогда, когда в Храме служили те самые..."). Иначе говоря, сыновья Эли были притчей во языцех. Писание далее объясняет, что они прославились своей алчностью, доходящей до бесстыдства - вымогали у хозяев жертвы дополнительные куски мяса, кроме тех, что полагаются коэнам по закону, и бросались есть свою "добычу" до воскурения жира животного на жертвеннике, то есть, фактически, до принесения его в жертву. Из буквального текста можно понять, что они даже приставали к чужим женам, приходящим в Мишкан. Наши Мудрецы, правда, говорят, что они "всего лишь" отличались леностью в исполнении Божьей работы, которая приводила к страданиям людей - работая медлительно, заставляли многочисленных рожениц, приносящих послеродовую жертву, ночевать на храмовом дворе. В любом случае, важны не пикантные подробности, а принцип: поведение сыновей Эли не соответствовало не только их высокому сану Храмовых служителей, но и общечеловеческим нормам.

    Возникает закономерный вопрос: куда смотрел Эли? Ведь сам-то он был праведником! Действительно, Эли пытался упрекать сыновей, но не был услышан ими - и оставил попытки. И пришло возмездие - проклятие его рода. Можно спросить, а что мог сделать Эли? Ведь сыновья его были уже сами дедушки (Эли скончался в возрасте 98 лет), не мог же он поставить их в угол или выпороть их ремнем? Ремнем, может быть, и нет, но он мог бы, например, как первосвященник, отстранить их от службы в Храме, наложить на них "нидуй" или "херем" (формы общественного бойкота), запретить отдавать им "труму", мог упрекать их публично... Эли не сделал ничего. За что и был наказан.

    Эли был слишком ленив? Слишком мягкотел и жалостлив? Слишком слаб духом? Слишком любил своих детей? Танах не углубляется в психологический портрет Эли, потому что это нам даже и не так важно. Во всем Танахе проводится идея: главное - не причина, главное - действия человека, или, в данном случае - бездействие.

    Руководитель может руководить удачно или не очень, у него есть право на ошибки, но только одного он не может себе позволить - бездеятельности. Руководитель может грести вперед или назад, но ни в коем случае не плыть по течению. Руководитель, который только сидит в кресле и ничего не делает (а именно в такой позе предстает Эли перед читателями на страницах Книги Шмуэля), это не руководитель, а "зиц-председатель". И его перспектива - с этого кресла свалиться, что и произошло с Эли. Господь передал "кресло" Эли тому, кто проявил себя способным на действие.  Смерть Эли, наступившая из-за падения с трона, очень символична.

    Нету такой ситуации, в которой совершенно "ничего нельзя поделать". В Гемаре есть история про рабби Шимона бен-Шетаха, который был в свое время главой Сангедрина. Ему стало известно, что в одном из отдаленных городов Эрец Исраэль завелась секта колдуний. Однако "кашерных" свидетелей, которые могли бы отвести их в еврейский суд, не находилось. "Что же я могу поделать?" - сказал своим ученикам рабби Шимон. Вскоре одному из учеников рабби Шимона явился во сне ангел и сказал, что его учителю уготовано место в аду. Услышав такое предсказание, рабби Шимон собрал несколько десятков учеников поплечистее, поехал в тот город, переловил ведьм и перевешал.

 

Продолжение рода и продолжение дела

 

    "Не тебе закончить эту работу", - сказали наши Мудрецы в "Пиркей Авот". Тора настолько необъятна, что достичь полного совершенства невозможно в течение одной жизни, в рамках одного поколения. Поэтому такое большое значение придает Танах проблеме воспитания продолжателей дела.

    Прежде всего и естественнее всего воспитание поколения единомышленников ложится на плечи биологических родителей. Такое воспитание - база сохранения еврейского народа как идеологической общности. Это неоднократно подчеркивает Тора: "И обучайте сыновей своих, рассказывая им" (Дварим 11:19), "И перескажите сыновьям, и сыновьям сыновей" (Дварим 4:9), и много других мест. Обучение собственных детей настолько приоритетно, что даже других учеников Писание называет "детьми" учителя (например: "И вышли сыновья пророков (т. е., ученики пророков)" (Малахим-II, 2:3).

    Однако идеал, как это всегда бывает, реализовать трудно. Очень часто, и тому есть много примеров и в Писании, и в нашей жизни, дети больших праведников и знатоков Торы "удаются" гораздо хуже, чем неродные ученики. Возьмем, к примеру, Моше-рабейну. У него было два сына, и, видимо, они были хорошими левитами и честно несли службу в Мишкане, но не они пришли на смену своему отцу. Его сменил слуга-ученик Иеошуа бин-Нун, который был вовсе из другого колена.

    С первосвященником Эли произошла та же история, только в более остром варианте. Более того - не случайно, видимо, Писание подчеркивает сходство ситуаций повтором мелких подробностей: в обоих случаях двум сыновьям противопоставляется слуга. Однако, если о сыновьях Моше в Торе не написано ни хорошего, ни плохого, то сыновья Эли не только не продолжили дело отца, но и загубили труд всей его жизни, став причиной проклятия, наложенного на род Эли.

    Эли явно мало смотрел за своими детьми, раз начал их упрекать только тогда, когда они уже слишком погрязли в грехах, - за что и был наказан впоследствии физической слепотой (по принципу "мера за меру"). Очень часто люди решают мировые проблемы и исправляют человечество, упуская совершенно воспитание собственных детей. 

    Может быть, принципиальная ошибка Эли заключалась в том, что он не смотрел на сыновей как на продолжателей своего дела. Человек, видящий в сыне будущее своей идеи, дела своей жизни, не допустит, чтобы тот погряз в низменных пороках. Последнее возможно, например, в случае, когда родители не видят четко цели своего существования. Если же цель есть, и она объективна и благородна, как цель еврейского народа, - сын изначально воспитывается как носитель определенной миссии, которая в сознательном возрасте становится его плотью и кровью. Характерно, что в большинстве примеров на эту тему, приводимых Танахом, сын дается родителям после долгих лет бесплодия. Это время необходимо родителям, чтобы четко и однозначно сформулировать себе его предназначение (это мы обсуждали в первой статье из этой серии).

    Итак, сыновья Эли, не несущие в себе духовного заряда, противопоставляются Шмуэлю, от чрева матери предназначенному для великой миссии. И все-таки, почему ученик? И почему Тора требует и объясняет на примере праотцев, что в идеале должен быть сын?

    Отношение отца к сыну характеризуется двумя основными особенностями: любовью и строгостью. Как бы мудрец ни любил своего ученика, эта любовь не может сравниться с любовью к родному сыну. С другой стороны, именно любовь, небезразличие, порождает строгость как средство воспитания (недаром именно любовь характеризует отношения между еврейским народом и Всевышним). В идеале любовь и строгость должны взаимокомпенсироваться. Однако во взаимоотношениях с сыном обычно наблюдается перекос в сторону любви, а во взаимоотношениях с учеником - в сторону строгости. Результат: сын вырастает недостаточно достойным продолжать дело отца, а ученик, обладая всевозможными достоинствами, не четко представляет себе суть этого дела. Почему недостаток любви приводит к недостатку взаимопонимания? Любовь порождает альтруизм, слияние душ, слияние сердец. Когда сердца бьются в одном ритме, то и сознание становится общим. Поэтому именно сын, связанный с отцом узами родственного чувства, в состоянии понять отца абсолютно.

    Недостаток, имеющий место в ситуации с учеником, исправить практически невозможно - ничто не заменит ощущения биологического родства, такова природа человека. Недостаток же строгости в общении с сыном, как правило, проистекает от лени родителей и сравнительно легко исправим. Интересно, что мидраш сообщает, что из всех сыновей царя Давида только Шломо воспитывался в строгости.

    Поэтому идеальное состояние еврейского народа - "вэ шинанта ле банэха" ("и повторяй сыну твоему"), а царскую власть желательно передавать по наследству - если, конечно, наследник оказывается этого достоин.