Александр Кутуков

О божественной природе раввина

То, что я скажу, не является ни верным, ни обязательным для всех, ни даже отражающим чью-то партийную точку зрения. Я хочу просто поделиться с читателем своими сомнениями. Если бы я знал, как их разрешить - поделился бы и этим; но тогда это была бы уже другая статья (и другого автора).

Представление о религии как таковой предшествовало у меня представлению о делении евреев на партии и о том, что одни верующие евреи являются правильными и хорошими, а другие, наоборот - еретиками, недостойными называться верующими. Видимо, это связано с тем, что я начинал учиться в Кунцевской ешиве, когда она еще действовала как ешива - а в те времена денег из-за рубежа поступало не так много, многие религиозные партии не имели здесь своих представителей и не рассчитывали на нашу чисто политическую поддержку, не вербовали себе среди нас сторонников - поэтому все мы исходили из того, что есть более или менее одна Тора, которую можно изучать, а изучив - выполнять. Были, разумеется, где-то на периферии какие-то реформисты - мы где-то, как-то, стороной слышали об общине "Гинейни" и о том, что они делают, но контактов с ними у нас не было - просто не было такой потребности, а после 1991 года, когда их раввин участвовал в похоронах еврея на христианском кладбище в Шаббат и читал Кадиш в микрофон, иметь с ними дело никому из нас и в голову бы не пришло.

Самым притягательным в нашей религии для всех нас (я, видимо, имею право говорить от имени своей компании) была ее принципиальная неавторитарность. Мы знакомились с ней, как понятно, имея уже некоторые фоновые представления о христианстве - так вот, главнейшим отличием иудаизма от христианства было для нас (кроме поклонения идолам и прочих больше теологических моментов) полное отсутствие "церкви" и института "священства". Не было никакого посредника между нами и Б-гом: Тора была дана мне так же, как и самому великому раввину, перед Б-гом мы были равны, и Б-г и Его Тора стояли над нами обоими одинаково, являясь обязательными для нас обоих.

Однако с течением времени наши представления подверглись очень сильной корректировке. Те, кто уехал в Израиль, испытали это больше, оставшиеся здесь - возможно, меньше, но так или иначе, акценты сместились. Некоторые - обычно те, кто пожил-таки в Израиле и впитал в себя тамошнюю культуру - считают, что происходит просто "приобщение к благам цивилизации", что то, что было у нас до революции, никаким иудаизмом считаться не может, а сейчас, дескать, все становится на свои места. Я заранее прошу у всех прощения, но я в этом не уверен. Собственно, именно этой неуверенностью я и собираюсь с вами поделиться.

Что же изменилось? Изменения эти, возможно, тонки, незаметны, но, на мой взгляд, назвать их незначительными нельзя. Давайте попробуем разобраться.

Начнем с того, что бросается в глаза: из нашего еврейского мира начисто исчезло понятие ешивы. Московской ешивы, как части еврейской жизни Москвы, более не существует, и никаких сдвигов в этом отношении нет и, видимо, не предвидится.

(Видимо, мне придется здесь сделать некоторую существенную оговорку. Когда я говорю о евреях, еврейском мире и т.д., я имею в виду только собственно московских евреев. Из поля моего зрения полностью ускользают многочисленные приезжие, в большинстве своем сфарадим. Я с ними не знаком, я их не понимаю, их ментальность совершенно не похожа на мою, и никакого контакта у меня с ними нет и никогда не было. Еще раз, дело совсем не только в ксенофобии - просто я их не понимаю! Они в этом не виноваты).

Так вот, если исключить колель Айзенштадта, в котором, насколько мне известно, учатся в основном сфарадим, все остальные ешивы - это совершенно, полностью закрытые заведения, имеющие общежития и ориентирующиеся только на иногородних. Москвич в ешиве - чрезвычайно редкое исключение. И, разумеется, никто из учащихся ешивы в Москве не остается - все они уезжают, кто в Израиль, кто в Америку, кто еще куда. Обратно пока что, из известных мне людей, вернулся только Ариэль Масалитин - замечательный, очень перспективный молодой человек, воспринимающий общественно-политическую ситуацию примерно как и я, но, разумеется, не делающий никакой погоды, просто потому, что он один.

Так что соблюдающий еврей в Москве - это человек, к ешиве отношения не имеющий.

А что значит - не имеющий отношения к ешиве? Это значит, что он никогда не учил Тору, не умеет читать на иврите, а даже если и считает себя знающим язык, в любом случае не в состоянии изучать книги и находить в них ответы на свои вопросы. То есть речь идет о соблюдающем еврее, который не знает, что он, собственно, соблюдает!

Из этого положения вытекают очень многие важные свойства современного мне еврейского мира. Я, может быть, и не буду разбирать их все - не все мне интересно. Но про одно следствие я собираюсь поговорить.

Если человек считает себя принадлежащим к какой-то общине, или к какому-то течению, или вообще к чему бы то ни было - если он считает себя историком, или слесарем, или хиппи, чем угодно - у него должны быть для этого какие-то внутренние основания. Он должен быть в состоянии ответить самому себе на вопрос: почему, собственно, я историк? И если он не может этого сделать, он автоматически, по определению, перестает считать себя историком.

(Это - простейшее психологическое наблюдение, которое кому-то покажется слишком тривиальным, а кому-то - чрезмерно сложным и абстрактным. Я прошу у них обоих прощения, но мне совершенно необходимо, чтобы оно было хорошо осознано - мы будем им пользоваться).

Мы в свое время отвечали на этот вопрос, не задумываясь: есть книга (сначала - "Шульхан Арух", потом - "Мишна Брура", "Шмират Шаббат..." и т.д.), в которой написано, как поступает соблюдающий еврей; я поступаю так, значит, я - он самый и есть. Современные же московские евреи лишены этой возможности: они не знают, что написано в этих книгах. Более того, они в большинстве своем и не хотят того знать: склонность учиться есть не у всякого, ее нужно воспитывать, ее нужно хвалить и поддерживать, а этого не делается. Те "занятия по Торе", которые проводятся сейчас вне ешив - это так называемые "лекции", в которых рассказывается по большей части "про Тору", про то, как это здорово и интересно, без каких-либо попыток внести в них реальную Тору. Понятно, что встречи с Торой как она есть производят на прилежного посетителя таких лекций впечатление ушата холодной воды. Он не может понять, куда же делась та красота, та величественность, та гуманность, которых было так много на этих лекциях, "и откуда, интересно, взялась здесь эта тряпочка?". Ему, в общем, все равно, нужно ли произносить утренние благословения непременно все вместе или по одному - гораздо интереснее рассуждать об их красоте и возвышенности! То есть от изучения Торы, от знания практической Галахи и от ощущения самодостаточности в иудаизме современный московский еврей надежно гарантирован.

Как же он все же отвечает на этот вопрос? (Мы оставим здесь в стороне представление о том, что этническое происхождение снимает этот вопрос - может быть, мы вернемся к этому позднее). Ему, раз путь "внутренней" проверки своего соответствия для него закрыт, остается только одна возможность: найти того, кто выдает "справки о принадлежности", и получить такую справку. То есть его картина мира, по сравнению с моей, принципиально перестраивается: в нее включается не существовавший ранее "высший орган", имеющий полномочия гарантировать мне мою принадлежность к иудаизму, то есть решающий проблемы моих взаимоотношений с Б-гом. А это - как раз тот самый институт, отсутствие которого в нашей религии так нас радовало!

Этот высший орган в современной системе иудаизма, как он существует на Западе, принято называть раввином.

Я сказал - "тот самый институт". Однако это, скажем, не совсем так. Что такое церковь, каждый интересующийся может узнать. Об этом написано множество теологических книг, как сложных, так и вполне доступных для понимания. Суть идеи церкви - в том, что она именно в строгом теологическом смысле выступает посредником между верующим христианином и его богом; ее функции, ответственность и полномочия, таким образом, зафиксированы, ограничены и заранее известны. Относительно раввина же ничего такого в нашей теологии не сказано. Есть понятие "рабби" - это название человека, получившего так называемую "смиху", то есть право преподавать, судить и т.д., непосредственно от Моше-рабейну (через цепь поколений). Эта преемственность давно - больше тысячи лет назад - потеряна, и в настоящее время никто не имеет права на этот титул. То, что в современном мире называется "смихой", ею на самом деле не является - это просто своего рода диплом, ничего о человеке, в сущности, не говорящий и в религиозном смысле никакой ценности не представляющий.

Поэтому раввин представляет собой не какую-то промежуточную инстанцию между человеком и Б-гом (еще раз: ничего такого в иудаизме не предусмотрено). Раввин, если мы не признаем его обычным человеком (а мы не можем этого сделать, иначе как же он будет давать нам подтверждение вхождения в систему?), может рассматриваться только как воплощение Б-га на Земле, как Его живое присутствие. И слова, сказанные раввином, - это слова Б-га.

Для нас это представление внове, мы к этому не привыкли - я все же надеюсь, что не все будут читать это, одобрительно покачивая головами! Однако на Западе так живут уже очень давно, для них эта ситуация, оставаясь нерефлектируемой, является вполне привычной. Что делает нормальный член нормальной общины, если у него возникает вопрос, касающийся Галахи? Он не пытается сам найти ответ: это не принято. Он обращается к раввину! И раввин дает ему ответ, который принимается спрашивающим в качестве истины в последней инстанции. Теперь человеку не нужно ни учиться, ни напрягаться - это уже сделали за него.

А теперь, как в известном анекдоте: "Где же тут подвох?". Чем же меня не устраивает эта ситуация?

Во-первых, она проблематична с чисто теоретической точки зрения. Однако теоретическую часть я позволю себе оставить на потом. А сначала - кто о чем, а вшивый про баньку.

Итак, человек всю жизнь по всем вопросам обращается к раввину, тот за него думает, и все довольны. Понятно, от каких обязанностей освобождается этот человек: от обязанности думать, от обязанности испытывать сомнения, от обязанности отвечать за себя и т.д. Какие же дополнительные обязанности налагаются на него взамен этих?

Господа, нежели вы еще не узнали эту схему? Это же типичная схема возникновения авторитарного господства! Возникает лидер, обеспечивающий членам своей группы коллективную и личную безопасность. Взамен он требует от них только одного: отказаться от своей свободы. Вот чем жертвует этот человек: возможностью поступать так, как раввину не понравится.

А потеря ли это? Надо ли поступать так, как раввину не понравится?

Да нет, собственно. Может быть, и не надо. Более того, многие люди убеждены в этом; им не приходится спорить со своей совестью, чтобы всегда делать именно так, как говорит раввин, и только потому, что он это говорит. И когда в России правили коммунисты, многие совершенно искренне считали, что КГБ не надо сердить, не надо делать того, чего они не хотят. Дело не в том, что они боялись или обманывали КГБ - они считали так на полном серьезе.

Еще раз: речь не о необходимости непременно "услышать совет раввина и поступить наоборот". Речь о Вашем праве это сделать, речь о Вашей свободе.

А разве это сочетается - свобода и религиозность? Казалось бы, стать религиозным - это и значит "принять на себя иго заповедей", то есть пожертвовать своей свободой?

Но принятие ига заповедей подразумевает именно свободного, более того - полностью свободного человека. Это можно сделать только тогда, когда никто и ничто не стоит между тобой и Б-гом, никто не мешает выполнять волю Б-га именно в том виде, в котором ты ее понимаешь. Все остальные способы жизни - это служение не Б-гу, а кому-то еще, и здесь уже не так важно, кому.

Однако, может быть, когда раввин сообщает мне, что делать, он как раз и сообщает мне эту самую волю Б-га, и в этом нет никакого противоречия?

Очень многим кажется, что это так и есть, и поэтому мне придется потратить немного места на то, чтобы разобрать эту концепцию подробнее. Может быть, это покажется скучно, сухо, слишком логично - напрягитесь! Сама тема слишком важна, чтобы оставить что-то недоговоренным.

Итак, раввин сообщает мне, чего хочет от меня Б-г. Откуда ему это известно? Здесь возможны два варианта.

Вариант первый: раввин может прочесть об этом в книге, в которой изложена Галаха. Этот вариант тривиальный и не реализуется. Для того, чтобы сказать мне, что написано в книге, раввин не нужен: эту функцию в наше время гораздо успешнее выполняет компьютер, в который загнан "Шульхан Арух" и еще десяток книг. В любом случае, даже без всякого компьютера я могу сам прочесть, что написано в книге, и сделать тот же вывод, что и раввин.

Когда мы говорим об "авторитете раввина" и "авторитетности его решения", мы имеем в виду совершенно другое. Мы предполагаем, что он каким-то мистическим образом умеет узнавать закон "непосредственно", не вычитывая его из книг. (Мне здесь не так важно, каким образом он получает такую способность, мне важно зафиксировать ее наличие).

Каким же образом он это делает? Это происходит заведомо не через пророческое видение, по многим причинам. Во-первых, в современном мире нет пророчества, и уж во всяком случае нет пророчества вне Земли Израиля, так что московские раввины так или иначе вынуждены без него обходиться. А во-вторых, ответы, получаемые через пророчество, должны быть непременно правильными (правильность утверждений, по Рамбаму - один из основных критериев различения между истинным пророком и лжепророком). А решения раввинов (по крайней мере, там, где их можно проверить!) вполне могут являться неправильными. Известный мне пример - объявление кошерными йогуртов Лианозовского завода, сделанное от имени рав Гольдшмидта и позже отмененное как ошибочное.

Как же еще познает человек волю Б-га, если не из книг и не через пророчество? Упомянутый уже Рамбам не предлагает никаких других вариантов.

То есть получается так, что раввин предлагает нам решение вопроса от имени Б-га (сообщая Его волю), не основываясь на полученной от Него информации. Решение самого раввина получает авторитет Б-жественного. То есть раввин, как получается, не говорит с нами от имени Б-га, а занимает сам Его место. Только этим - как мы с вами видели - можно объяснить авторитетность его решений. (Если вы сомневаетесь - проверьте все логические выкладки еще раз. Мне важно, чтобы сомнений у вас не осталось, я для этого и отвел на них так много места).

Теперь я все же сделаю небольшое отступление и скажу о том, ради чего я затеял, собственно, писать этот текст, а потом вернусь к чисто еврейским аспектам ситуации. Итак: представьте себе систему устройства общества, в которой человек, достигнув определенного положения, получает право решать за нижестоящих все вопросы их жизни, от самых общих до предельно интимных, и его решения при этом рассматриваются этими нижестоящими как заведомо истинные в силу самого его статуса. (Если вам почему-то трудно представить такое, просто вспомните СССР). Кто в такой системе оказывается в высшем, привилегированном слое? Люди, для которых главной жизненной ценностью является власть. Жажда власти - то единственное, что давало человеку право претендовать на место в Политбюро. И именно эта жажда власти формирует высший эшелон любой общественной структуры подобного типа.

И вот еврей после бар-мицвы (или взрослый баал-тшува) попадает в описанную нами ситуацию. Каким образом может он на нее реагировать?

Мне видятся три пути такого реагирования. Два из них - честные: это честное принятие ситуации и честное ее непринятие. Эти пути трудны именно потому, что честны. Есть и третий, своего рода средний путь: принятие ситуации де-факто, стандартный путь обывателя, задача которого - без лишних раздумий приспособиться к тому, что создано до него и без него. Этот третий путь (в нашей ситуации это - признание божественности раввина без попыток осмыслить вытекающие из этого следствия) и есть путь обычного "религиозного" еврея в наши дни. Описывать его долго, достаточно сложно (в силу внутренней противоречивости этой позиции ее описание без привлечения понятийного аппарата психологии невозможно), а главное - не очень интересно. Интереснее взглянуть на два честных, "крайних" пути.

Итак, честное, полное и активное принятие. Человек действительно сознательно считает, что его раввин занимает место Б-га. Что же при этом представляет собой его религия?

Во-первых, в ней нет места ни для какого другого раввина - ведь если есть два раввина, то получится, что есть и два бога?

Во-вторых, в ней нет места для Торы - то есть для текста данного Б-гом всем евреям, в том числе и этому раввину, текста, который все евреи одинаково изучают. Ведь если этот раввин является Б-гом сам, то все, что он говорит, каждая фраза! - получает по определению статус Откровения, то есть статус Торы. И уж тем более может этот раввин объявить Торой любую книгу - хоть бы и "Танию". Да и в конце концов он сам или его ученики после его смерти могут написать его житие, которое и будет (Б-же упаси!) настоящей, истинной Торой.

Религия эта не будет уже иудаизмом (хотя в силу происхождения будет иметь с ним внешне много общего), а будет состоять в поклонении обожествленной фигуре данного конкретного раввина. Таким образом возникло христианство, и таким же образом возникла буквально на наших глазах Любавичская религия - поклонение умершему Любавичскому реббе. (Может быть, стоит отметить, что каждая из этих религий имеет преимущества перед другой. Любавичская вера - гораздо более искренняя, горячая и конкретная, чем христианская: их раввин умер только что, и многие из них еще его помнят. Но из-за того, что эта религия совсем недавно отделилась от иудаизма, она до сих пор находится под его сильным влиянием и поэтому испытывает определенные трудности при формулировании собственных оснований).

Я вовсе не хотел сказать ничего плохого об этой религии (во всяком случае, не в этой статье). Я хотел только сказать, что она возникла как неизбежное следствие сложившегося в современном религиозном обществе отношения к раввину, и что это неизбежное следствие оказалось расположенным вне рамок иудаизма.

Гораздо более плодотворен другой честный путь: активное, сознательное неприятие божественности раввина. Эта позиция представлена у нас в России так называемыми "прогрессивными иудеями", "реформистами", "православными евреями" (по меткому выражению рабби Гольдшмидта) - одним словом, "Гинейни" и р. Зиновием Коганом. Их позиция, вызывающая у меня всяческое уважение, до сих пор, насколько мне известно, нигде не была серьезно проанализирована, хотя в частных разговорах они выражают ее очень внятно, четко и последовательно. Ни в коей мере не претендуя на серьезность анализа в рамках журнальной статьи неопределенного жанра, я все же хоть частично этот пробел восполню.

Идущий по этому пути - непременно баал-тшува (никого другого у них просто нет). Можно, разумеется, представить себе еврея, соблюдающего с детства, который, ужаснувшись происшедшему с Любавичами, отшатывается в другую крайность - но это будет выглядеть, наверное, совсем по-другому.

Те же, кого я, повторяю, видел и с кем знаком, пришли к вере уже сложившимися, взрослыми людьми, для которых привычно и естественно всегда самим отвечать за свои мысли, слова и поступки. Вбирать, впитывать в себя религию вместе со сложившейся "религиозной культурой" со всеми ее несообразностями они не хотят, да, наверное, и не могут. Для них необходимо знать и понимать, во что конкретно они верят, а значит, никакие традиции, не основанные на логике, здравом смысле или непосредственно на Торе, восприняты ими быть просто не могут.

Когда они сталкиваются с жизнью религиозного общества, они замечают, в первую очередь, что это общество разделено на враждующие партии, у каждой из которых - свои раввины, свои обычаи, свои религиозные законы. Причем оправданность этих обычаев, соответствие иудаизму этих законов никак не доказывается и не объясняется: "Я - ашкенази, а ашкеназим делают так, поэтому я делаю так". Интеллигентному взрослому, ответственному человеку, который возвращается к Б-гу, а не к партии, такого "объяснения" явно не достаточно.

Поэтому эти люди просто не интересуются ни раввинами, ни их постановлениями, ни их грызней. Их лозунг - "возвращение к первоисточникам". И естественно, что главным первоисточником для них является Тора - то есть Письменная Тора, Пятикнижие.

Но если они принципиально отстаивают именно эту позицию - "Пятикнижие и больше ничего!" - это выводит их, как и Любавичей, за рамки иудаизма (как ни жаль). Именно по этому признаку разделились тысячу лет назад евреи и караимы: первые признали Талмуд, а вторые - нет. Кроме того, сама по себе эта позиция противоречива и потому честному человеку не подходит: ведь как можно читать Пятикнижие без огласовок (а огласовки - это Масора, то есть Устная Тора), без комментариев Раши (а это - Талмуд и Мидраши, то есть та же Устная Тора)? Кроме того, трудно представить себе религиозного еврея, не омывающего рук перед едой, не произносящего благословений, не молящегося, не празднующего Пурим - а ведь про все это в Письменной Торе нет ни слова, это все - тоже Устная Тора!

Так что, несомненно, еврею следует принимать не только Письменную, но и Устную Тору.

Но ведь - и мы только что об этом сказали - принятие Устной Торы в существующем на сегодняшний день виде просто невозможно! Читают или не читают Аллель в День Независимости Израиля? Не читая его, вы нарушаете, отметаете, ни во что не ставите мнение великих и признанных раввинов, объявивших этот день праздником. А читая его, вы нарушаете, отметаете, ни во что не ставите мнение великих и признанных раввинов, запретивших считать его праздником. А ведь и то, и другое мнение - Устная Тора!

Таким образом, люди, желающие понимать, во что они верят и какие законы выполняют, вынуждены решать сложнейшую проблему: как убрать из Устной Торы, наносное, устаревшее, стороннее для иудаизма и просто привнесенное туда грязными политическими играми раввинских канцелярий, и как оставить в ней только вечное, истинное, пришедшее от Б-га, то, без чего еврей во все времена не может быть евреем.

Ясно, что, не имея еврейского религиозного образования, не ориентируясь в Талмуде и в раввинской литературе, никто сколько-нибудь осмысленно решать эту проблему не может. Грубо говоря, ты не можешь решить, как применяется в наше время тот или иной талмудический закон, пока не выучил его по Талмуду! А ведь эти люди хотят жить как религиозные евреи, жить по религии своих предков уже сейчас!

Поэтому на практике они часто совершенно произвольно решают сами для себя, что и как им понравилось бы, было бы приятно и не слишком сложно соблюдать. Поэтому и возникают такие чудовищные, никаким боком не совместимые с иудаизмом явления, как зажигание Субботних свечей после выхода звезд (делающего это Вс-вышний повелел забросать камнями до смерти), покупка в гойском магазине говядины (делающего это Вс-вышний повелел бить палками) и так далее. Единственное, что хоть как-то смягчает ужас ситуации - то, что сами эти люди, будучи интеллигентными и честными перед собой, не могут считать такое положение вещей нормальным и постоянным.

Так что, получается, без раввина и им не обойтись. Только это будет не раввин в привычном нам уже понимании, то есть наместник Б-га на земле - это будет, скорее, учитель или даже старший товарищ, который сможет, вместе со своими младшими товарищами, разобраться в том, какие раввинские требования выражают волю Б-га, а какие - лишь партийную дисциплину.

И (позволю себе в заключение поделиться несколькими собственными мыслями) делать это надо быстро. Усиление мусульманского фундаментализма и тенденция отказа от еврейства и религии в связи с созданием новой, израильской нации делают положение Израиля и как духовного еврейского лидера, и просто как государства все более ненадежным. А Любавичский раскол и усиливающаяся активность западного реформизма (отрицающего веру в Б-га и наследование еврейства по матери) грозят серьезными потрясениями и иудаизму диаспоры. Очень может быть, что наступят такие времена, когда каждая община, каждая группа евреев окажется в смысле собственно идеологическом предоставлена самой себе. И выживут, сохранят еврейство, не смешаются с окружением и не выродятся в секты только те группы, чей иудаизм будет конкретным, непосредственно связанным с Торой, понятым и осмысленным всеми членами общины. То есть, как мне сейчас представляется, те группы интеллигентов - баалей-тшува, которые сегодня совершают свои первые шаги в иудаизме (если они смогут решить те задачи, которые они сами перед собой поставили, а я лишь сформулировал) и должны будут пронести еврейскую религию через пламя будущей духовной катастрофы.