Августовским полднем 1900 года умер Фридрих Ницше, философ, учёный, музыкант, поэт. Умер, чтобы начать жизнь сначала... В сердцах европейской молодёжи. Что сделало немецкого мыслителя таким популярным?

В конце XIX века Европа стояла на пороге новой эпохи. Это было время индустриального подъёма, новых технологий, революции в транспорте и связи. Автомобиль, телеграф, телефон и многие другие полезные вещи изобретены именно тогда. Но в царстве духа дела обстояли гораздо хуже. В силу входил средний класс, оттесняя на второй план аристократию. При всех положительных сторонах этого события, Ницше обратил внимание на пагубные последствия происходящего. Религия и мораль превратились в некое подобие пальто или ботинок, которыми пользуются по мере надобности, в зависимости от погоды. Музы сменили вечерние туалеты на униформу официанток. Культура представляла собой винегрет из цивилизаций и эпох. Рационализм и мистика, религия и околонаука, наука и околорелигия  мирно уживались в одной голове. Строгость дорических колонн соседствовала с завитушками рококо. Вместе с цельностью и здоровым эгоизмом духа исчез вкус. Развитое эстетическое чувство немецкого мыслителя мешало ему принять современное общество. И тогда родилась фраза: "Человек есть нечто, что должно превзойти". Так возникла концепция сверхчеловека.

Путь, предложенный Ницше, вёл через лесистые горы Граца, окутанные средневековыми немецкими легендами, и терялся где-то в романтической дымке сладких грёз и полночных фантасмагорий. Его учение не имеет костей и мяса. Оно соткано из лёгкой материи духа и адресовано личности, но не обществу. "Одиноким буду я петь свою песню". Но вот парадокс!  Именно отсутствие практической стороны в философии автора "По ту сторону добра и зла" развязало руки его читателям.

Мощные политические движения ХХв. вдохновлены проповедями ницшевского Заратустры о сверхчеловеке. Все знают о воздействии немецкого философа на фашизм. Ученики не поняли или переврали учителя, но влияния никто отрицать не сможет.Менее известно, что русские социалисты приобрели немало союзников среди интеллигенции за счёт популярности идей Ницше. Когда "буревестник революции" писал о том, как он гордо реет "между тучами и морем .., чёрной молнии подобный", он черпал вдохновение из трудов немецкого бунтаря и ниспровергателя идолов. И совсем мало кто знает о влиянии ницшеанства на сионизм.  

"Мы должны , наконец, стать евреями, как требовали пророки, а это означает стать абсолютными людьми! Мы должны освободить себя от суетных устремлений современного общества и начать творить истину из своей жизни!" Так писал Мартин Бубер, соратник Хаима Вейцмана по Демократической фракции и крупнейшитй еврейский философ ХХ века (статья "Обновление еврейства").

Еврей-"абсолютный человек", о котором мечтал Бубер - есть сверхчеловек, но с пейсами и в лапсердаке. Приведённая выше фраза написана совершенно в духе "Утренней зари" или "Злой мудрости". Подозрение усиливается, когда в той же статье встречаешь тоску о "героической и абсолютной жизни", о сильных личностях, обладающих "сверхчеловеческой уверенностью" и творящих историю без оглядки на обстоятельства. Наконец, подозрение перерастает в уверенность, когда тут же встречаешь упоминание о Ницше, величайшем певце "новой героической жизни".

" Учись и любить, учись и бороться; учись и хитрить, ибо земля есть волчье царство, где нужно владеть всеми орудиями защиты и нападения". Фраза, достойная ницшевского "Как философствуют молотом", но я её взял не там. Она - из статьи Владимира Жаботинского "Четыре сына". Там же мы находим портрет нашего праотца Яакова, каким его видит автор: " Был это удалой человек, на все руки мастер, и купец, и боец, и рыцарь, и судья, хищный и благородный, осторожный и отважный, расчётливый и сердечный - настоящий человек..." Когда читаешь эти строки, представляешь себе не привычный образ дедушки еврейского народа с карими задумчивыми глазами и знакомым до боли профилем, а голубоглазого блондина атлетического сложения, словом, варвара,"белокурую бестию" Фридриха Ницше.
Но в наибольшей степени под влиянием философии Ницше сформировалась концепция Михи Бердичевского, идеи которого легли в основу халуцианского мировоззрения. То, что у Бубера или Жаботинского встречается как случайно обронённая фраза , у Бердичевского приобретает масштабы тщательно продуманной теории. Его миф о "новом еврее", возникший под влиянием "сверхчеловека", покорил умы сионистской молодёжи. В нём она нашла идеал, к которому должно стремиться. Чтобы увидеть "нового еврея" , Бердичевскому пришлось заглянуть в глубокую древность. Туда, где у наших предков ещё было своё государство, где они убивали врагов, любили женщин, философствовали, насаждали свою веру. Достаточно прочитать ницшевского "Антихриста", и мы увидим, откуда идеолог первых поселенцев почерпнул свои идеалы:близость к природе, героизм, "культура меча", которыми он так восхищался в древней еврейской истории. "Первоначально, во времена Царей, и Израиль стоял ко всем вещам в правильном, т.е. естественном, отношении. Его Иегова был выражением сознания власти, радости, надежды на себя: в нем ожидали победы и спасения, с ним доверяли природе..." Это - не Бердичевский, это - Ницше.

Как уже было сказано, халуцим, приехавшие в Эрец Исраэль возрождать еврейскую жизнь, находились под большим влиянием взглядов М.Бердичевского. Создание нового человека, жизнь на родной земле, в своём государстве являлись их сокровенными мечтами. Поселенцы видели себя преемниками древней традиции. Отрицательное отношение к  современной им ортодоксальной культуре не мешало говорить о Боге, выполнении пророчеств, мессианском избавлении и даже о "новой галахе" (Законе), смеси кодекса строителя коммунизма и колхозного устава  . В отличии от проповедника сверхчеловека, сионизм обращался к массам и ставил целью строить новое общество здесь и сейчас. Бубер в цитировавшейся выше статье недоумевает, как мог величайший певец "героической жизни" не призывать к революции. В этом принципиальное несогласие Ницше и его еврейских читателей. Лидер рабочего движения в Эрец Исраэль Берл Кацнельсон говорил: " На протяжении всего существования еврейского народа в диаспоре важное место занимали нормы внутренней культуры, выраженные в Торе и заповедях. Если мы собираемся выработать новый быт, мы не сможем обойтись без своей галахи". 

Первые поселенцы, безусловно, совершили подвиг. Почувствовав заботливую хозяйскую руку, земля расцветала после долгого запустения. Поднимались города и сёла. Возник свой университет. Дети щебетали на иврите, даже не подозревая, какие трудности испытали отцы, перейдя на древний, как этот мир, язык общения. Но в одном халуцим несомненно потерпели поражение. Каким энтузиазмом ни горели отцы, воспитать новое поколение в духе "новой галахи" не удалось. Сыновья пошли своим путём. Последствия мы видим сегодня. Не только нормы поведения, созданные поселенцами не прижились. Глобальные принципы сионизма с каждым днём становятся всё менее модными. Понятие родины сузилось до пределов собственной квартиры. Начали с протеста против "угандского варианта", а кончили распродажей Израиля. На фоне бурного экономического развития, интенсивного строительства по всей стране - разброд, разочарование, уныние в душах. Оказывается, не так просто создать традицию, как думали наши прапрадедушки, отправляясь в Эрец Исраэль. Для этого недостаточно твёрдой веры и решительности. 

Эксперименты создателей "сверхчеловечества" не удались. Что ж, поделом! Если бы они хотели понять Ницше, а не искали у него подтверждения своим взглядам, они бы увидели то, что мы уже сказали и повторим ещё раз. Ницше обращался к человеку, призывая воспитывать самого себя, но не имел ввиду коллективное творчество по созиданию новой породы людей в колхозах или кибуцах (" Ты у меня всё равно станешь сверхчеловеком!")

Только однажды в истории был начат опыт по переустройству общества, кстати, также предлагающий начать с себя. Я имею в виду Синайское откровение и возникновение еврейского народа. Опыт до сих пор не завершён. Но он и не провалился, как другие. И я пристально вглядываюсь в прошлое... Выход из Египта...Гора Синай...Что-то произошло там! Какое-то сильное потрясение испытали наши предки, если религиозная традиция жива и поныне. А ведь наш народ доверчивым не назовёшь! Тем не менее, заповеди гораздо более сложные для выполнения, чем халуцианская "новая галаха", трепетно передавались из поколения в поколение. " И будут эти слова, которые я заповедал тебе сегодня, в сердце твоём, и повторяй их детям своим..." (Дварим, 6:6-7) И хранили в сердце, и повторяли детям, и с оружием в руках защищали от нападок врагов, и погибали, если было нужно! И, благодаря этому, сохранились как народ. Скажете: мракобесие, средневековье!? Тогда послушайте напоследок правило из мира высоких технологий. У компьютерщиков есть железный закон: работающую программу не выбрасывают, какая бы старая она ни была. Поэтому и видим мы в Министерстве абсорбции или в Битуах Леуми, что наши с вами данные вносятся не красивыми программами "под Windows", а "седыми" (черно-белыми) старушками, первыми плодами творчества Билла Гейтса. Не от бедности всё это (тьфу-тьфу-тьфу!), а от ума.

Можно вынести на свалку старый компьютер, но надёжную программу - никогда!

Знающему достаточно, как говорили древние римляне. "Умный - поймёт", - любил повторять еврейский мудрец Ибн-Эзра. Опыт продолжается.