Отрывки из писем Рамбама своему ученику р. Иосефу бен-Иеуде

Предисловие переводчика

Приводимые ниже письма не являются отдельным посланием; некоторые отрывки, по видимому, являются частями одного письма, другие взяты из разных писем. В оригинале они были написаны на арабском, разговорном языке большинства евреев той эпохи; данный перевод сделан с перевода на иврит, сделанного р. И. Капахом (да будет благословенна его память).

Мы сочли необходимым сказать несколько слов о событиях, которые упоминаются в письмах. В наше время, когда Санедрин временно не существует, главным источником религиозного законодательства является Талмуд. Законы в Талмуде в основном изложены в виде длинных дискуссий, которые часто переходят из главы в главу и из трактата в трактат. Такая форма подачи материала была привычна для людей той эпохи, учивших Талмуд с раннего детства, для которых язык Талмуда был родным языком и которые были хорошо знакомы с его терминологией и понятиями, но практически исключает возможность достижения совершенных знаний человеком, живущим в другую эпоху, говорящим на другом языке, с другой ментальностью, привыкшим к другим понятиям, и к тому же не располагающим изданием, свободным от ошибок переписчиков. Поэтому Рамбам, который был признан одним из величайших знатоков Торы своего времени и был уверен, что достиг определенного совершенства в знании Талмуда, записал на простом и понятном языке книгу Мишне-Тора, которая содержит, по его мнению, полный свод законов и может быть понята каждым евреем, не только профессиональным раввином. Инициатива Рамбама встретила поддержку одних знатоков Торы и резкую критику многих других (и вызывает по сей день).

Р. Иосеф бен-Иеуда был любимым учеником Рамбама. Книга Море-Невухим (Путеводитель запутавшихся) была адресована в первую очередь именно ему. Р. Иосеф жил на территории современной Сирии, находившейся под влиянием Багдадской иешивы, и, начав распространять книгу своего учителя, встретил сопротивление и нападки ее главы гаона р. Шмуеля бен-Али а-Леви и его заместителя Мар-Захария, направленные, в том числе, на него лично и на своего учителя. Слово "гаон" дословно означает "гордость" - т.е. наша гордость, человек, которым гордятся; это было почетное звание глав иешив в регионе Междуречья. Слово "иешива" имела в те времена не то значение, какое имеет сейчас - т.е. не место подготовки учеников, в котором люди вместе учатся - это было что-то типа "областного комитета", претендовавшего на роль духовного руководства еврейских общин. На самом деле, после записи Талмуда решения подобной организации уже не обладали силой закона и исполнялись в зависимости от личного авторитета и знаний ее глав. Важно также знать, что в тот период главы таких иешив были "освобожденными работниками", т.е. находились на содержании своих общин. Среди знатоков Торы есть разногласия, возможно ли это и в каких случаях. Рамбам считал это недопустимым.

Р. Шмуель получил свою должность по наследству, до нас не дошло ни одной его книги, по которой можно было бы обьективно судить о его уровне как знатока Торы; также нам точно неизвестны ни содержание его критики, ни мотивы, которые им руководили. Р. Иосеф счел необходимым ответить; разгорелся конфликт. Этот конфликт еще больше усилился, когда зашла речь о назначении рейш-галута - "главы изгнания". В прошлом эта должность означала главу еврейского самоуправления в Персидской империи, и ее носитель с разрешения персидских царей имел почти царские полномочия, однако в тот период, о котором идет речь, она потеряла свое прежнее значение и стала чисто символической. Как бы то ни было, Рамбам организовал назначение на эту должность человека, неугодного р. Шмуелю и его сторонникам.

Данные письма предназначались Рамбамом не для широкой публики, а для своего ученика - чтобы поддержать его, помочь его духовному росту. Совершенно естественно, что в них многое носит несколько специфическую интонацию. Но даже с поправкой на это из них должно стать многое понятно и о личности самого Рамбама, и о его отношении ко многим вещам, в том числе и то, в чем он видел главную задачу своей книги.

Да будет угодно Б-гу, что исчезнут все конфликты и прекратятся пустые споры, и обратится весь мир к постижению настоящей мудрости, вскорости, в наши дни.

---

1. Также тебе следует знать, сын мой, о моей полной вере в Тору нашего учителя Моше, и у меня нет ни малейшего сомнения ни в чем из того, что упомянул ты в своем письме, и я убежден, что произошло то, что ты описываешь. Однако мой характер отличается от твоего, сын мой - я стараюсь прощать личные нападки, ты же не можешь стерпеть; а меня воспитали возраст и опыт в дополнение к тому, что я понял из учебы и размышлений.

2. Знай, что я написал эту книгу (здесь и далее имеется в виду Мишне Тора - п.п.) не для того, чтобы достичь высокого положения в народе и не для того, чтобы прославиться - потому что если бы это было бы так, мне было бы тяжело от того, что эта моя цель не достигнута. Однако написал я ее в первую очередь,и Б-г знает это, для самого себя - чтобы избавиться от необоходимости исследований и поиска нужной информации, когда я состарюсь, а также во имя Б-га, да возвысится Его имя, потому что возревновал я к Г-ду, Б-гу Израиля, видя народ без по-настоящему полезной книги и без правильного мировоззрения. Поэтому я сделал то, что сделал, во имя Г-да исключительно. Это во-первых.

3. Во-вторых, я знал, и мне было очевидно тогда, когда я составлял книгу, что она, без сомнения, попадет также и в руки завистника, который принизит ее достоинства и скажет, что нет в ней никакой необходимости, или что она неполна. А также в руки наивного простака, который не поймет ценности того, что сделано, и решит, что нет от нее большой пользы. А также в руки начинающего ученика, которому покажутся некоторые места ошибкой, потому что он не знает их источников или не сможет понять в них то, что понял я. А также в руки тупого и окаменевшего, который воображает себя великим праведником и будет смеяться над тем, что сказано в ней о развитии личности. Таковых большинство. А также попадет она в руки тех немногих, у которых есть стремление к Б-гу, честных, праведных и умных, и они поймут ценность того, что сделано.Ты - первый среди них, и даже если бы не было никого больше в моем поколении, мне было бы достаточно, тем более что уже дошли до меня письма мудрецов Торы из Франции и от их имени, которые восхищаются сделанным и просят его завершения, и уже распространилась моя книга до краев заселенной части света. И все, что я описал тебе о том, что не отнесутся к моей книге так, как она это заслуживает, произойдет только в нашем поколении; а у будущем, когда исчезнут зависть и погоня за почестями, несомненно ограничится весь Израиль только ей и оставит все остальное, кроме таких, которые ищут себе такое занятие, которым можно было бы заниматься всю жизнь и так и не достигнуть цели. Это еще одно доказательство того, что не произошло ничего такого, чего бы я не предвидел.

4. В-третьих, эта книга не может сравниться с Торой, не дай Б-г, которая предназначена для того, чтобы научить правде всех людей, и даже не книгам пророков, и даже за ней некоторые пошли, а некоторые отдалились. И не превышает глупость тех, которые не поняли ценность моей книги, глупости тех, которые не поняли основ веры (т.е. что Б-г один, что Он не материален и т.д. -п.п.) И человек, который решится расстраиваться из-за каждого, кто не понимает правильную вещь, или упирается и не признает правду, или идет за определенным стремлением, должен будет провести все свои дни в горе и печали, и это, несомненно, неправильно.

5. В-четвертых, я скажу немного о своем характере, хотя ты и знаешь его хорошо. Знай, что есть в нашем городе люди, которые неизвестны в городе и не отличаются ни уровнем знаний и не талантом, и у них есть гордыня и зависть до такой степени, что они никогда не учили эту книгу и никогда ее не видели, чтобы не говорили про них, что им нужна чья-то помощь, и уступают кому-то в мудрости. Они боятся того, что скажут о них окружающие, и они ходят как слепые, пытаясь нащупать руками темноту.

6. И почему ты удивляешься аналогичному поведению того, кто с молодости был воспитан в иллюзии того, что нет во всем поколении никого, подобного ему, и укрепляют его в этом старость, высокое положение, происхождение, отсутствие в его месте того, кто мог бы объективно оценить его уровень? Кроме того, он находится на содержании других, и поэтому он вынужден вливать в них это мерзкое варево, а именно, убеждать их, что все люди с нетерпением ждут каждого слова, исходящего из иешивы (т.е. без них никто не может знать, что по закону Торы они обязаны делать - п.п.), и возможности оказать ей почести. Эти иллюзии стали их природой. И как ты представляешь себе, сын мой, что эти люди достигнут такого уровня признания правды, что признают свое несовершенство и откажутся от славы своей и своей семьи? Этого не сделает не только такой, как он, но и тот, кто гораздо выше, чем он. И я отлично понимаю, сын мой, что по мере того, как я становлюсь известен там, сила обстоятельств вынуждает его и идущих за ним, а также всех, кто хочет выглядеть значительным в глазах окружающих, принизить мою книгу и показать людям, что они выше того, чтобы ее учить, не согласны с ней и что каждый из них, если бы захотел, написал бы лучшую книгу, и притом быстрее. И если вынудит их необходимость усомниться в моей религиозности и в моих поступках - сделают также и это.

7. И все это, клянусь Б-гом, сын мой, нисколько меня не огорчает, и даже если бы я это видел и это бы делалось в моем присутствии, говорил бы вежливо или молчал бы или отвечал бы только по мере необходимости, потому что то, что скрыта от них правда - гораздо хуже. И я не беспокоюсь за личную победу, потому что подлинная слава, с моей точки зрения, игнорировать глупцов, а не побеждать их словами, и "Г - дь Б-г сам взыскивает за честь знатока Торы" (Брахот 19а). И следует оправдывать тебя, сын мой, тем, что ты смотришь на меня как на своего отца и учителя и поэтому не мог сдержаться. Однако мне очень больно за тебя, что ты вынужден всем этим заниматься. И ты, когда Б-жьей помощью будешь преподавать, воспитывать учеников, давать понимание тем, кто способен понять, объяснять достоинства книги и приносить тем самым пользу людям, будет это приятнее и тебе, и мне, чем победа над этими двумя.

8. Однако, этот человек, Мар-Захария - до крайности ограниченный, и он провозглашает о себе как о человеке, много изучавшем талмудические дискуссии и их комментарии, и воображает, что он один такой во всем поколении и уже достиг достаточно высокого уровня. И ты, сын мой - Б-г свидетель - знаешь, как я уважаю настоящих мудрецов Торы, уровень которых я могу оценить из их слов. Тем более, уже сказано "Сложный предмет - колесница Иехезкеля, легкий предмет - дискуссии Абае и Равы" (Сукка 28а). (Колесница Иехезкеля - пророческое видение, которое описывает Иехезкель в начале своей книги, в нем в аллегорической форме изложены тайны духовного устройства мира. Настоящего понимания сказаного там достигают единицы, а дольшая часть знатоков Торы и не пытается это учить. Абае и Рава - мудрецы Талмуда, от их имени в Талмуде приводятся многие дискуссии. - п.п.) И если дискуссии Абае и Равы - легкий предмет, как я обращу внимание на этого по-настоящему несчастного старика, ничего не понимающего, который в моих глазах как малый ребенок, к которому следует относиться снисходительно.

9. И это нашептывание, которое он распространяет против моего комментария Мишны, вызвано тем, что я действительно исправил в нем некоторые места. И Творец знает, что в большей части меня привело к ошибке то, что я пошел за комментаторами прошлых поколений, да будет благословенна их память, в том числе за р. Нисимом в его книге Мегилат-Старим, р. Хефецом в его книге заповедей, и другими, которых мне не хотелось бы упоминать.И даже если я и ошибался - я отнюдь не претендую ни на то, что я обладал полнотой понимания изначально, и ни на то, что я никогда не ошибался, наоборот, как только мне становилось доказанным то, что противоречило моей прежней точке зрения, я немедленно отказывался от своих заблуждений - и в том, что я написал в своих книгах, и в своем поведении.

10. И уже пришло ко мне его письмо, написанное с излишней скромностью и в извинительных интонациях, и я понял, что цель его - мой ответ, который он мог бы всем показывать и гордиться им, скрывая, что написал мне. Тема его письма - величие главы иешивы, и то, что он единственный такой во всех поколениях, и что его самого собирались в Багдаде назначить, и когда он услышал его (т.е. нынешнего главу иешивы -п.п.) слова и увидел его, он понял, что невозможно не преклониться перед его величием. Эту тему он очень развивал, и добавил также, что не перестают все знатоки Торы Запада оказывать уважение иешиве, и просил меня поддержать его.

11. И также пришло ко мне письмо самого главы иешивы, в котором он описывает свое величие, а также величие Мар-Захария, глубину его понимания, и его отличное знание Талмуда. Эту тему он тоже очень развил, так что они стали как купцы, помогающие один другому. И я отлично понимаю цель этих несчастных, что им нужен мой ответ - потому что человек очень вежлив в письмах, и даже в устной речи невозможно нарушать правила дружелюбного обращения, тем более в письме. И тогда они распространят этот мой ответ и будут возвеличиваться им, а люди не будут знать, что писали они. Поэтому я до сих пор задержался с ответом.

12. Причина моей первой переписки с ними заключается в том, что такого человека, как я, следует подвергать критике за малейшую ошибку и в делах, и в словах. Когда они стали осмеивать меня за то, что я назначил "главой изгнания" человека, с поведением которого я не знаком, а оно такое-то и такое-то, и что все знатоки Торы брезгуют таким "главой изгнания" и презирают его, я вынужден был изложить им свои причины и объяснил им, что я основывался на свидетельстве своего ученика, в честности, знаниях и намерениях которого я не сомневаюсь, и на свидетельство старца из его города по имени Абу Эльрача Ибн-Тибон, которых я спрашивал о его (т.е. кандидата на должность "главы изгнания" - п.п.) честности и моральных качествах. Они оба его очень хвалили, и после этого я его назначил. В письме, которое я ему написал, речь шла только об этом, также я намекал ему что пора прекратить конфликт, и относиться к тебе по-отечески, потому что у тебя есть свои достоинства, а у него - свои достоинства.

13. Относительно того, что они рассказывали мне, что якобы ты позорил его, называл его старым маразматиком и произносил другие подобные вещи, я написал ему в том же письме, что повторяющие подобные вещи - сплетники, и что ты никогда не позволил бы себе ничего подобное, и что в твоем письме мне ты хвалишь его и говоришь, что нет во всем Ираке подобного ему. В этом духе я ему написал, предостерегшись от того, что я собирался сделать, из-за того, что ты мне посоветовал сделать, сын мой. Вообще ты знаешь мою скромность со всеми людьми, даже с самым ничтожным, но в этом письме я немного уклонился от своего обычного поведения из-за твоего совета.

14. Я также прошу тебя, сын мой, во имя Б-га и ради меня, не делай этого человека мишенью - если и нет тут мудрости, по крайней мере, есть тут преклонный возраст. Недопустимо, что ты, молодой человек, будешь позволять себе выпады против старца, сидящего во главе собрания, и упаси тебя Б-г выступать против того, кто велик в глазах людей, и также я советую тебе уважать самого ничтожного в глазах людей.

15. То, что тяжело тебе перенести, что он распространяет о тебе письма порочащего содержания - да не будет это тяжело в твоих глазах, неужели побитый не будет кричать ? И разве ты не знаешь, что ты принес ему страшный вред, пошатнул его величие и притупил его стрелы? Ведь если бы ни ты, был бы глава галута в его руках как цыпленок в когтях ястреба, он мог бы чернить его по поводу истории с гетом (разводным письмом -п.п.) и другими и терзал бы его. Не требуй же от того, для которого ты - вредитель, чтобы он тебя полюбил и был бы тебе благодарен. И излишне задаваться вопросом "а где же страх перед Б-гом?" , потому что для таких, как он, и среди больших, чем он, предшествовавших ему, страх перед Б-гом означает избегание нарушения запретов (типа шабата или разрешенной пищи -п.п.), также как это представляется толпе, а моральные качества не кажутся требованиями религии, и также не следят они за своим языком, в отличие от людей, достигших по-настоящему высокого уровня. Также большая часть религиозных людей, обладающих властью, имеет обыкновение забывать про религиозность, когда заходит речь об этой власти. Кроме того, невозможно ожидать от каждого, что он будет как Ханина бен-Доса и Пинхас бен-Яир (мудрецы Торы эпохи записи Мишны, известные своей праведностью - п.п.) да будет с ними мир, и мы не имеем права называть всякого, кто не достиг такого же уровня, лишенным страха перед Б-гом.

16. Короче говоря, я хотел бы от тебя, если только ты - мой ученик, чтобы ты шел бы за моими качествами, и это для тебя самого было бы лучше, а именно, будучи оскорбляемым, сам не оскорблял бы, и строго следил бы за своими словами. Помни все время о страхе перед небесами, во-первых, и как бы оценили твое поведение настоящие мудрецы и религиозные люди, во-вторых. И положи своей целью относительно этого человека если не помириться с ним, то по крайней мере ничего из-за него не нарушить. Человек вполне может отвечать, критиковать и вести полемику с соблюдением правил поведения и доброжелательно. И ни в коем случае не отходи от моей точки зрения (в том, как должен вести себя религиозный еврей - п.п.)

17. По поводу того, что ты просил меня написать главе галута - я уже написал ему, и получил от него ответ, и я слушал это письмо стоя, и была в этот момент со мной вся община Египта, от мала до велика, потому что это было при совершении брит-милы и в праздник Суккот, и все они стояли, потому что стоял я, и было это для него (т.е. главы галута - п.п.) великим днем. Зачитывал письмо р. Шмуель-меламед, и все старейшины общины стяли справа и слева от него на возвышении. Что бы ты хотел от меня более этого? Я также написал главе иешивы, что если бы я знал, что дошло до конфликта и открытого сопротивления, не стал бы вставать между ними, но что сделано, то сделано, "уже протрубили в рог в Явне" (см. Рош а-Шана 29б. п.п.). Я объяснил ему все это, и сообщил ему, что возвращение невозможно. Сообщи, сын мой, главе галута то, что я сделал, и имей в виду, что я не буду писать ему больше, пока не получу от тебя письмо с подробным описанием происходящего, после того, как ты тщательно разберешься в нем.

18. По поводу статьи - я очень удивился за тебя, когда ты послал мне ее, чтобы я оценил из нее глубину его малограмотности. Неужели ты представлял себе, что я думаю, что он, или даже больший, чем он, что-то знает? В лучшем случае, он в моих глазах - как обычный проповедник с путаницей в голове. Я поражаюсь, как он мог сказать все эти глупости, которые ему стыд и позор. Этому несчастному заменило бы мудрость, если бы он ограничился аргументами из ста благословений и благословения, произносимого при виде еврейских могил, и это было бы лучше, чем то, что он наговорил про душу и философские воззрения. Но он не лучше, чем и тот, кто больше него, и заблуждается еще хуже, чем эти иллюзии, которые он явно переписал у кого-то другого.

19. Мне пришло письмо из Иемена, аналогичное тому, о котором ты говоришь, и я ответил на него. Но меня также спрашивали в нем о том, в чем они запутались по поводу Будущего Мира и прихода Машиаха, несмотря на то, что это обьясняется в главе "Доля" (имеется в виду комментарий на Мишну, 10-ю глава трактата Санедрин - п.п.). Мы уже перечислили в этом месте тех, у кого нет доли в Будущем Мире, и в том числе - отрицающий воскресение мертвых. Как может нормальный человек заподозрить, что в эту основу не верит тот, кто признает еврейскую веру, при всей ее (т.е. основы -п.п.) общеизвестности и общепризнанности? Поразительны как вопрос, так и ответ, и также твои слова о том, что не следует толковать иносказательно отрывки Писания, в которых идет речь о воскресении мертвых - разве кто-то собирается этим заниматься? Короче говоря, я напишу тебе статью по этому поводу, и она придет к тебе вскорости, написанная моей рукой.

20. Я послал тебе переписанные шесть отрывков из Море-Невухим, которые я взял у одного человека, они - завершение первой части. Я сомневаюсь, послал ли я введение, которое за ними следует, или нет, поэтому посылаю их сейчас. Ее переписывал известный праведник, член нашего суда, и Абу-Аль-Махсен, поэтому остерегайся, чтобы не потерять ее, чтобы не было бы мне вреда от гоев и многочисленных злодеев-евреев.

21. По поводу того, что ты упомянул по поводу переезда в Багдад, я разрешаю тебе открывать бейт-мидраш (центр изучения Торы - п.п.), преподавать и давать указания (как люди должны поступать - п.п.); при всем этом постарайся выучить мою книгу наизусть. Я, однако, опасаюсь, как бы не было у тебя вечных проблем с этими людьми, и не достигнешь ты цели, а только проблем. Кроме того, если ты будешь много заниматься преподаванием, ты не сможешь заниматься торговлей, а брать тебе деньги у них я тебе очень не советую, и вообще, одна монета, заработанная шитьем, столярным делом или ткачеством, выше в моих глазах, чем должность при главе галута. Если ты будешь занят конфликтом с ними - окажешься пренебрегаем, если же будешь брать у них - окажешься презрен. Поэтому я советую тебе зарабатывать на жизнь торговлей и знанием медицины в сочетании с занятием Торой ради самой Торы. Преподавай свод законов учителя, благословенна его память (имеется в виду Риф, р. Ицхак Аль-Фаси - п.п.) параллельно с моей книгой, и если найдете отличие, знайте, что углубленное понимание Талмуда привело к этому (т.е. это место действительно может быть понято неоднозначно, а не просто одна из точек зрения - ошибка - п.п.), и тогда анализируйте это место в нем. Если же будете тратить время на комментарии, сложные места Талмуда и другие вещи, от которых мы вас избавили, пропадет у вас все время с минималной пользой. Сообщи мне, что ты решишь, и Б-г да направит тебя по наилучшей дороге.

22. Я пользуюсь очень большой известностью среди знати, как, например, глава судей, министров и двора Аль-Фачеля и других глав государства. Но добиться платы от них невозможно, а простому народу почти нет возможности попасть ко мне на прием. Это приводит к тому, что у меня все дни пропадают в Каире в приеме больных, и когда я возвращаюсь к себе домой, все, что я успеваю за остаток дня и ночи это изучение необходимой мне медицинской литературы, и ты знаешь сложность этой професии и ее трудность для того, в ком есть порядочность и серьезность, и кто не хочет говорить того, для чего не знает аргументов, когда и по какому поводу они были сказаны и их внутреннюю логику. Это приводит к тому, что у меня нет ни единого часа, когда я мог бы заняться Торой, и я учусь только по шабатам, а другими науками (кроме медицины -п.п.) я вообще не нахожу времени заниматься. Таким образом, моя слава приносит мне огромный вред. Недавно мне в руки попало все, что написал Ибн-Рашад по поводу книг Аристотеля, кроме "Осязания и осязаемого". Его суждения показались мне убедительными, но я до сих пор не нашел времени заняться его книгами всерьез.

23. Пожалуйста, не переставай писать мне, потому что нет для меня радости, большей, чем эта. Когда приедет Ибн-Альмашт из Индии, сделай с ним расчет, как ты говорил. Все наши общие знакомые передают тебе привет, в том числе старец Абу-Аль-Маэли (деверь Рамбама -п.п.), его брат, его сын Абу-Аль-Рача и вся наша семья - Б-г свидетель - рады слышать про тебя радостные известия, и желают тебе вскорости встретиться вместе. Передай от моего имени наилучшие пожелания почтенному старцу, Б-гобоязненному и скромному, порядочному и верному, уважаемому р. Иошие, опытному знатоку Торы, великолепию коенов, да хранит его Б-г, твоему тестю. Также передай лучшие благословения его сыну, и да умножит Б-г ему удовольствие от него, "да умножится его потомство и продлятся его дни" (Ишая, 53, 10). Несмотря на то, что нам запрещено задавать женщинам вопросы типа "как дела" (см. Кидушин 70б), благославлять их не запрещено, "мир тебе и твоей семье" (Шмуель 1, 25, 6), и пусть будет "ровно через год - и у Сары сын" (Берешит 18, 4). И пусть ваше благополучие увеличивается по вашему желанию и по пожеланию пишущего эти строки Моше, сына судьи р. Маймона, да будет его память благословенна. Начало месяца Хешвана, 1703 г. по счислению документов. (4952 г. от сотворения мира - п.п.)

24. Я уже предостерегал тебя, чтобы ты не поддавался лени, пока не будешь в совершенстве знать всю книгу (т.е. Мишне-Тора - п.п.), пусть она будет твоей настольной книгой, учи ее где только можешь, чтобы извлечь из нее всю ее пользу, потому что задача, ради которой составлялся Талмуд и сопутствущая ему литература, уже достигнута и закончена, и вся цель учащих его - занять время его дискуссиями, как будто его задача - научиться хорошо спорить, не более. Не это была его главная задача, дискуссии и споры происходили по мере необходимости, когда обсуждалось какое-либо неоднозначное высказывание, которое один объяснял одним способом, а другой - другим, и должен был каждый из них объяснить, почему он выучил именно так, и доказать свою правоту. Главной его задачей являлось понять, что положено делать, и что запрещено, это должно быть очевидно для человека, такого, как ты. Поэтому мы позаботились о главной цели - чтобы облегчить запоминание. И знай также, что уже пропало более чем достаточно времени в обсуждении споров, и мы оставляем это тем, кто решит специально себя к этому готовить, тем более тем, кто считает это не подготовкой, а самоцелью, воображает, что только так можно стать раввином, и за ней следует гнаться.

Последние два отрывка были адресованы другим людям.

25. Если бы мы видели необходимым объяснять нашу книгу с помощью Талмуда, мы не стали бы писать ее.

26. Тебе необходимо также выучить в некотором количестве святой язык (иврит - п.п.), на котором написана наша книга, потому что она проста для понимания и легка для усвоения, и, хорошо поняв один из разделов, ты быстро поймешь всю книгу.